29 августа – 1 сентября 2013. Плёс – Кинешма (стоянка/координаты)

В Плёсе снимали туризм. Немного и недолго. Местный таксист Ашот хотел отвезти нас на бензо-заправку в другой город и убеждал, что Лукойла нет в городе и, тем более, на воде. Мы его не послушали и оказались правы. На правом берегу Волги, сразу за Плёсом, оказалась заправка для катеров к которой мы легко пришвартовались и заправились бензином.

Но прежде было небольшое недоразумение на фарватере. Шел встречный буксир с нефтеналивной баржой, мы ставили паруса под медленным ходом. В какой-то момент буксир изменил курс и пошел нам “на абордаж”. Это было немного странно, так как фарватер достаточно широкий, наш ход медленный, хотя и под всеми парусами, видимость из-за которых ограничена.

Я включил мотор и резко отработал к левому берегу – кратчайшее расстояние уйти от столкновения и при благоприятном ветре. Мы полностью контролировали ситуацию и даже не беспокоились по поводу встречного.

Расходясь с буксиром левыми бортами, капитан выбежал на мостик (на крыло мостика) и стал кричать матом, долго и очень нецензурно. В итоге пришлось сообщить ему, если он будет выражаться и дальше, то мы запустим ракетницу в его нефтеналивную баржу. Это его немного успокоило и он проорал “последнее пошел”.

Бывают нервные капитаны, для которых наши семь метров и шестьдесят сантиметров – не судно, а “помехи на фарватере”. Это касается особенно “советских капитанов”. Они так привыкли. Поэтому иногда приходится отстаивать не только свое место под солнцем, но и на воде.

В Кинешму вошли под парусами. Справа по борту, на берегу, заметили какой-то невероятный, полуразрушенный замок и рядом небольшой залив. На высоком берегу было много людей: дети прыгали с “тарзанки”, взрослые жарили шашлыки. Вечернее солнце. Нам показалось милым это место, мы быстро сняли паруса и вошли в гавань под мотором, а через десять минут уже стояли на якорях. Саша и Павел сбросили шлюпку, которую мы теперь крепим на корме на трапе во время хода, и отправились на разведку.

Замок оказался 19 века, но в век 20-й в нем была ткацкая фабрика номер два, потом библиотека, клуб, склад… Ткацкая фабрика прекратила свое существование еще в 90-х постсоветских, замок и все помещения фабрики сдавались в аренду под склады и все сильнее разрушались, так как никто его никогда не реставрировал. На некоторых крышах зданий выросли деревья, а из окон – кустарники. Поговаривают, что замок, в конце концов, купил какой-то местный олигарх вместе с землей, старинным пирсом, мраморной лестницей к самой Волге и памятником Пушкину, который “грустный” стоит в заросшем парке с нецензурным рисунком на пьедестале. Все, что сделал нынешний олигарх замка – посадил сторожа в главное здание, который по нашим наблюдениям занимается только тем, что смотрит телевизор и, иногда, выходит на крыльцо посидеть, если погоды тому благоприятствуют.

Левый и правый берега Волги – сплошь и рядом старинные фабрики, красные трубы… но ни одна из них не работает. Декаданс, хотя очень красиво. Мы вообще стали замечать в этом путешествие, что чем больше разрухи – тем кажется красивее. Может поэтому мы считаем нашу Родину очень красивой и замечательной.

Если у замка мы ночевали в тишине и покое на якорях, то следующая стоянка у пирса речного вокзала Кинешмы, в самом центре города, была более беспокойная. Не только дети, которые постоянно окружают нашу яхту у берега, но и “взрослые-пьяные” активно интересуются не столько нашим маршрутом и задачами, сколько стоимостью яхты в рублях и долларах. Оставаясь на вахте, в то время когда все остальные снимали в городе, Артем, при всей его терпимости был вынужден включать “самую тяжелую музыку” на борту и на всю громкость, чтобы таким-то образом изолировать себя от глупых вопросов и просьб “посмотреть внутри много на камбуз и гальюн”.

30-го августа фотограф Павел Волков покинул борт яхты, Александр Аксаков, на правах друга, проводил его до ж/д вокзала и вернулся опечаленный расставанием.

К вечеру следующего дня задул крепкий восточный ветер, поднялась “открытая волна” и яхту бортом стали сильно бить о пирс. Мы были вынуждены “сняться” и встать на якоря в небольшом устье реки Кинешки, впадающую в Волгу. Пройти дальше по реке мы не стали рисковать так как впереди был мост, высота которого нигде не значилась, а “под мостом как Чкалов” мы решили не рисковать.

Я был единственный, кто еще не посетил баню поэтому на шлюпке отправился в начале к мосту, а потом в баню. С некоторых пор нам стало затруднительно купаться в Волге. Даже не из-за холода, а из-за грязной воды и возможной инфекции, предупреждения о которой встречаются вдоль берега реки. За мостом оказался ГИМС (водная полиция) и я решил зайти к ним чтобы узнать высоту и можем ли мы пройти под ним. Оказалось нет: высота моста 10 метров, наша мачта 12. Можно было бы немного накренить, но не стоило того, так как на следующий день мы собирались покинуть “декаденский” городок Кинешму.

Пока я отсутствовал, патруль ГИМС подьехал к яхте и спросил документы. Артем сказал, что капитан ушел в баню и он не вправе показывать документы в его отсутствие. Но когда полиция узнала сколько мы уже путешествуем по воде и сколько еще собираемся, то очень уважительно отнеслись к команде, пожелали удачи и уехали проверять документы у местных “лодочников на ямахах”.

Рано утром 1-го сентября мы снялись с якоря. В село Решму (вниз по Волге) должен приехать из Москвы на машине фотограф Олег Никишин. Мы идем ему на встречу немного тише по воде, чем он это делает на своем новом джипе по бездорожью.

Олег Климов

Фотографии Артема Лежепекова и Павла Волкова

27-28 августа 2013, Красное-на-Волге – Плёс, река Волга

Ночь в местечке “Красное-на-Волге” была тревожной по причине холода и общей, неожиданно нахлынувшей, депрессии команды. Никто даже не включил музыку, как обычно это бывает на стоянках или во время переходов под парусом.

Утром, без горячего чая и, как обычно, без завтрака, подняли паруса, подработали мотором и вышли из зарослей островов на фарватер Волги. Пили чай на ходу. Так нам не понравилось это место. Решили заправиться бензином и продуктами в Плёсе.

Умелого моряка раздражает и возмущает любовь капитана Очевидность к спинакеру (прямой парус для попутных курсов) потому, что парус огромный и его достаточно сложно ставить, а его действие ограничивается поворотами русла реки Волги и ветром в бакштаг. В качестве “компромисса” стали использовать геную на попутных ветрах, растянув ее на гик-спинакере слева по борту, а справа – грот-парус, тем самым создавая “эффект крыльев бабочки”. Таким образом яхта может идти под попутным (прямым) ветром достаточно быстро, но тише, чем под спинакером, который специально сделан для такого рода ветров.

Однако уже в Плёсе, когда вся команда ушла знакомиться с художником-автором “Золотого Плёса“, я приспособил на носовой релинг специальный трап в качестве бушприта и обустроил на нем место для мешка спинакера, чтобы парус было легче выбрасывать на ходу и собирать его “как парашют” обратно в мешок при смене курса или поворота русла Волги.

Еще с берега, когда экипаж вернулся после знакомства с Левитаном-художником, увидив мешок со спинакером на бушприте, Умелый моряк завыл сиреной парохода, но было уже поздно, спинакер ждал его навсегда.

На Севере, особенно в Онежском озере, мы немного отвыкли от “цивилизации” и любое ее проявление на Волге у нас вызывает недоумение в положительную или отрицательную стороны. Густонаселенное русло реки, грязная зеленая вода, запахи канализации, множество деревень, селений и городов с разрушенной инфраструктурой и брошенными церквями, вызывает уныние. Мы прекрасно понимаем и чувствуем, что когда-то Волга была “основная дорога России”. Когда-то, но не сейчас.

Вместе с тем, Плёс – “московское место”, немного гламурное и очень туристическое. С Диким штурманом мы отлично беседовали на террасе Mon Cafe на берегу Волги, а когда стало прохладно, любезные официантки принесли нам пледы и дополнительные напитки.

Возвращаясь на яхту, мы обнаружили, что на нашей шлюпке расположились местные барышни и распивают портвейн (судя по цвету) из пластиковых стаканчиков, закусывая чипсами и булочками. Мы немного поговорили с ними и мне стоило некоторых усилий убедить девушек, что на яхте их будет тошнить, а в шлюпке могут находиться не более трех человек одновременно. Честно говоря, мои аргументы не очень понравились матросам, который ждали нас на яхте.

Позже вечером мы устроили “праздничный ужин”. Праздность заключалось в том, что в кокпит поставили стол (обычно мы этого не делаем), зажги свечи, достали мельхиоровые рюмочки, в бытность подаренные мне второй женой, выпили три бутылки водки, съели несколько свежих огурцов и любимое блюдо – макароны с сыром-колбасой, как всегда приготовленные Диким штурманом.

Так или иначе, но белое-на-Волге позволило забыть нам предыдущее Красное-на -той же реке…

Олег Климов

Фотографии: Александра Аксакова, Павла Волкова, Артема Лежепекова. Видео Артема Лежепекова

25 августа 2013. Ночевка на якорях, у берега села Красный Профинтерн, река Волга. “Красный Профинтерн” – Красный интернационал профсоюзов.

На “берег профинтерна” мы поплыли вдвоем с Артемом используя надувную лодку, весла и свое желание попасть на сушу, яхта осталась стоять на якорях.

Подплыв к ближайшему причалу (ну или его подобию) нас встретил мужик, по видимому хозяин участка и причала. Мужик был недоволен двум бородатым незнакомцам оторвавших его от женщин и шашлыков. Пришлось объяснять ему что мы не воры и не террористы, а просто путешественники, сошли на берег разведывать обстановку и найти продуктовый магазин.

Мужик понял нашу ситуацию, не стал вызывать ОМОН и даже милицию, проводил через свой участок к центральной дороге. Но на прощание внимательно посмотрел на меня и сказал, что откуда то знает меня, только не помнит откуда. За доли секунды я прокрутил в голове все свои плохие поступки, но образ этого мужика в моей голове так и не всплыл…

До центра мы добрались застопив старую волгу с не менее старым водителем, который вкратце рассказал нам историю поселка: «Был завод, где работал весь поселок, у хозяина завода был замок, построенный для любовницы, да только она в этот замок так не разу и не приехала, жёстко отдинамив. После чего замок разрушился, завод закрыли и СССР развалился».

Около этого замка нас и высадили из старой волги. Замок был на реконструкции. Завод, находящийся рядом, по прежнему пребывал в небытие. Из разговора с охранниками мы так и не поняли кто реконструирует старый замок, то ли государство , то ли частная контора, а может они не знали или не хотели говорить нам…

Пошли дальше вдоль дороги в поисках новых знакомых и продуктового магазина. Наши следующие знакомые – семья вышедшая на прогулку, поведала практически идентичную историю как и старый водитель волги. На прощание глава семьи попросил не фотографировать свалку мусора, сказав: «Не надо, я там работаю», где «там» и тем более «кем» мы не поняли, но просьбу трудящихся выполнили.

Следующим нашим товарищем был дед сидящий у памятника погибшим войнам в годы отечественной войны. «Да что вы меня фотографируете, щенки! Я и так весь перефотографированный уже! Щас я вам татухи свои покажу!!!” После чего дед начал задирать свитер и демонстрировать наколки, попутно рассказывая нам на каких зонах он побывал: «Да вы еще спину мою не видели!»- проорал дед. Тут к нашему удивлению человек проходивший рядом подошел к деду, задрал его свитер на спине и сказал нам фотографировать. Мне в этот момент стало жалко деда, это ведь всё-таки человек а не аттракцион. В благодарность за фотографии мы удовлетворили просьбу деда – дали ему 30 рублей на пиво/водку и отправились дальше .

Проходя мимо большого старого дома с красивой архитектурой, из за времени отваливающейся на пол, познакомились с Арменом. Разговорились. Рассказали ему откуда мы и зачем фотографируем, он предложил ночлег и сообщил, что в любое время готов нам помочь в этом вопросе.

Во дворе дома бегали дети, стояли мамы с колясками, из некоторых окон выглядывали хозяйки, прячась каждый раз, когда мы наводили на них фотоаппарат. На скамейке, около подъезда, сидел сам Армен и с соседом распивал пиво «Три медведя». Вот такая интересная картина предстала нашему взору, словно сошла с монитора компьютера изображённая на демотиваторе или меме про русскую глубинку.

Для реальности происходящего не хватало видеооператоров по бокам и съёмочной команды режиссёра вроде Эмира Кустурицы. Но это была реальность, и она существовала на яву, а не в кино. Та реальность про которую все слышали, но редко когда видели. Россия. Красный Профинтерн. 1500 км от дома. Неоднозначное ощущение.

На обратном пути местные жители продолжали с нами знакомиться, рассказывая свои истории, на русских и не очень русских языках. Протянули нам белый пакет, в котором был завернут фотоаппарат – мыльница с просьбой объяснить как работает, не знаю насколько он был купленный или краденный.

В воскресенье большинство народу уезжало в Ярославль, дабы в понедельник пойти на работу. На автобусной остановке собралось много людей. Многие из них хотели нам что то сказать или спросить. Но времени на всех не хватало, на яхте ждала оставшаяся часть команды, изрядно голодная. Мы спешили накормить их. Следуя по дороге в сторону заката, с пакетом продуктов, мы только попрощались с красным как закат Профинтерном и немного странноватыми местными и не очень местными жителями.

Павел Волков (текст)

Фото Артема Лежепекова и Павла Волкова

На последнем фото – Замок Профинтерна, можно посмотреть подробности здесь

25 августа 2013. Ночевка на якорях, у берега села Красный профинтерн, река Волга

Удивительно спокойная ночь. Ближе к 11 часам стали выбирать якоря, оказалось, что они почти не держали яхту, на что Александр Аксаков ворчливо заметил: “Нас держали не якоря, а хоккейная команда, которая погибла здесь под водой”.

Мы действительно почти случайно попали на это место. Просто я знал, что здесь хорошая глубина потому, что лет 10 назад на другой яхте прятался за островом вместе со своим сыном от грозы и ветра. Ну а сейчас нам особо выбирать тоже не пришлось: уже были сумерки и это было самое подходящее место по лоции чтобы переночевать и идти дальше. Так мы и сделали. Уже в полной темноте встали на якоря.

Рано утром вместе с Павлом Волковым мы высадились на шлюпке к мемориалу памяти хоккеистам. Там уже были люди. Павел остался снимать мемориал, а я пошел поговорить о катастрофе с местными людьми. Заметив “луковицу церкви”, я направился прямо к ней. “В конце концов самолет упал с неба и в церкви должны быть в курсе, что и как происходит на небесах…”, – подумал я. В церкви была Литургия. Воскресение. Немного послушав Литургию, я вышел во двор и заметил небольшой “поминальный камень”, посвященный гибели хоккеистов.

Однако с батюшкой поговорить так и не удалось, он был занят, но со слов других служителей церкви, картина происходящего для меня стала понятна. В селении я также расспросил нескольких местных жителей, дачников, и даже удалось встретить близких родственников из команды хоккеистов. Так мы решили с Павлом сделать репортаж. Тем более 7 сентября, дата гибели, уже совсем близко. “Информационный повод”, – любят говорить редакторы, будь они все неладны.

С одной стороны это очень простая и понятная история о которой много написано, сказано и показано, но с другой стороны, “тайна гибели” остается по-прежнему “тайной”, но главное для меня, это пример того насколько может быть несправедлив устроенный нами мир, несмотря на присутствие в нем не только “плохих”, но и “хороших” людей.

Я долго смеялся, когда выслушал рассказ старого моряка Михаила (75), пенсионера ВМФ и его любовницы Александры (71), которых повстречал на улице села: “Вы муж и жена?, – спросил я: “Нет, мы любовники потому, что 25 лет как пожениться не можем, – уверенно ответила женщина. “Я вам должен объяснить кое-что, товарищ яхтенный капитан, – обратился ко мне ветеран ВМФ: “Несколько лет назад, в этом же месте, отшвартовалась яхта и с их капитаном мы долго беседовали за бутылочкой. Уже не помню подробности, но помню, что он сказал одну простую вещь, которую я должен передать и Вам: “На яхте хорошо бывать, но плохо жить без женского сословия”. Теперь Вы понимаете почему мы до сих пор любовники?”

Я проводил любовников до их дома и выслушал еще несколько рассказов, но уже про хоккеистов, которые погибли недалеко от их дома…

Около 11 часов мы снялись с якорей. На прощание я дал гудок с яхты в память о хоккеистах и мы “по-тихому” – под парусами ушли в сторону фарватера. Но ощущение осталось до сих пор, что мы ночевали на кладбище.

Яхтинг на реке немного другое, чем в море или на больших озерах. В течение дня ветер менялся, менялось направление русла реки. Пришлось много идти под мотором. Бензин в Рыбинском яхт-клубе оказался не качественным. Мотор постоянно давал сбои. Регулировал его прямо на ходу и, в конце концов, на якорях пришлось промыть весь карбюратор.

К берегу пришлось подходить на парусах, немного зарифив их. Честно говоря это опасно, если не знаешь глубин, но мотор у нас не работал совсем и выбора не было. Бросили якоря рядом с селением “Красный Профинтерн”… Читайте об этом у Павла Волкова в следующей записи.

Олег Климов (текст)

Фото Павла Волкова и Олега Климова

22 августа 2013, Тутаев, Ярославская область, координаты/карта

Уровень воды в Рыбинском вдхр понизился, при выходе из яхт-клуба, глубина была критической – 1, 4. Подцепили рыбацкую сеть, не понятно, зачем их ставят на территории клуба. А также повстречалась арматура на дне. Корпус, надеюсь, не пострадал. Но Александру Аксакову пришлось нырять в “модных очках” подводника, чтобы снять сеть с винта.

Вызвал диспетчера по рации (3 канал) для разрешения шлюзования. Он спросил: “Где вы?” Я посмотрел по сторонам и ответил: “Сверху идем, сейчас у памятника Волги-мамочки”. Диспетчер: “Это не памятник, а монумент”.

“Так точно, у монумента мы”, – ответил по рации и сразу приказ: “Переходите на 44 канал”. Перешел. Диспетчер стал требовать договор на шлюзования. Не хотел пускать. Немного дискутировали, в конце концов, он зарегистрировал нас и присвоил номер для всех шлюзований – 56. В принципе не плохое число.

По прежнему в некотором шоке от воды (она вся зеленая по поверхности) и вообще от всей экологии. Жуткие запахи канализации в некоторых местах. Нефть и /или бензин. В шлюзе просто пятна нефти, на выходе из него – много дохлой рыбы и рыба, зараженная солитером – плавает вверх брюхом. Какие-то бревна, мусор… Даже в шлюзе пришлось объезжать бревна. Кроме всего карантин на купание – опасность заражения инфекцией менингита.

Шлюзовались в “гордом одиночестве” – никого кроме нас. Только зрители сверху шлюза.

От безветрия – подняли “звездный спинакер”. Ветер был хоть не по курсу, но потренировались с Умелым моряком, который был не очень доволен тренировками. Но парус – красивый, правда пришлось идти обратным курсом. Отличная скорость при слабом ветре и против течения.

Решили встать на стоянку в Тутаеве. Здесь мило. Берег левый – церковь, берег правый – несколько церквей. Между ними – паром. Встали у пирса Т- образной формы. Один конец бросили на берег, три других – по пирсу. Растянулись так, чтобы не мешать теплоходу, если подойдет ночью. Заметили эл.столб у берега с возможностью подключить 220 вольт. Воспользовались. Может утром провода отрежут, а может нет. Главное чтобы швартовые на обрезали.

По набережной гуляет много людей. До сих пор. Байкеры на своих трах-трах-трах понаехали – маскали. Мы немного стоим как на сцене, но можно уйти из кокпита в каюту и скрыться от посторонних глаз. Хорошая стоянка. Волга значительно отличается от Севера на воде. Почти все берега населены так или иначе и, конечно, Тутаев часть “Золотого кольца России”. Туристы.

Пока не решили: уйдем завтра утром или будем работать здесь. Утро вечера мудренее.

“Тем, кто ложиться спать, спокойного сна”.

Фото: Олег Климов, Павел Волков, Александр Аксаков, Олег Климов, Артем Лежепеков